От одной мысли, что еще в дорассветный час расстанешься с городом, что тебя где-то ждет речка, что от автобусной остановки первым проложишь след на молодом снегу, что за тобой, послушно виляя, на длинном шнуре поволочится пешня, что будешь дышать морозным с примесью хвои воздухом, - от всего этого сладко защемит сердце, и ты будешь бодрить себя и повелевать: «Вперед! Вперед!».
Для истого рыболова нет трудностей и преград. Откуда у него берется прочный запас оптимизма ? Пока никто не знает и даже наука не может объяснить.
Нырнул и пропал в темноте автобус. Одиноко в настуженном небе мерцает белая с зеленым ободком звезда. Забыты до весны старые тропы. Идешь с таким чувством, как будто ты в разведке: что там, впереди?
Да, что там, впереди? Белая извилистая полоса - река Покша! Но где же голос реки? Где ее ласковые, окуневые всплески, разговорчивые волны? Все сокрыто. Река подо льдом. А поверху — снег. Только местами бурый хвощ да камышок зашелестят, и печаль будет в этом шелесте; или хрустнет под ногой мерзлая ивовая ветка. Тишина на реке.
И в прибрежном ельнике тишина - великий дар природы. В наш суетный век все заметней не хватает тишины.
Рассветает. Скоро как раз то самое место, о котором мне говорила летом нелидовская бабка Фроловна. Она родилась еще тогда, когда жили Некрасов и Тургенев... Мудрая бабка. Все знает, все помнит. И, видя мои летние сборы на рыбалку, может заранее угадать, каким будет улов. В первое нелидовское лето Фроловна свела меня на Покшу и указала местечко:
- В этом омуте и лови вандышков зимой и летом. Тут когда-то мельница стояла.
Всякую рыбу она почему-то ласково называла «вандышками». От Фроловны я узнал также, что означает название реки. Покша — значит левша, то есть левый приток Волги.
Вот и пришел на место. Снег ровным холстом задернул мой омут. Рукавицами разгреб снег и увидел спокойно-гладкий, темно-зеленоватый лед. Где-то там, в глуби, меж корягами важно ходят щуки, перебегают стайки окунья, дремлют голавли... Скорей за дело. Осколки льда звонко брызнули во все стороны. Я нагнулся и упрятал один кусочек, как леденец, за щеку. И тем как бы сразу породнился с рекой. Проворней заработала пешня, и вот на снег выплеснулся фон-танчик воды. Она пахла водорослями, песком и немножко рыбой. Готова прорубь.
Привычное дело поставить удочку. Под пробковую рукоятку с шершавинкой подложен кусочек льда. Вот и еще две проруби готовы. День посветлел. Взошло солнце. И — первая удача — солнце в прорубях. Ог этого сразу стало как-то веселее.
Всегда ждешь первой поклевки. Внутренне готовишься к ней: вот сейчас... И все-таки она для тебя неожиданна и потому сладка. Рука дернулась вниз, к проруби. Короткий подсек, три-четыре вымета лески, и из проруби вынут трепещущий окунь.
Василий Бочарников.
Для истого рыболова нет трудностей и преград. Откуда у него берется прочный запас оптимизма ? Пока никто не знает и даже наука не может объяснить.
Нырнул и пропал в темноте автобус. Одиноко в настуженном небе мерцает белая с зеленым ободком звезда. Забыты до весны старые тропы. Идешь с таким чувством, как будто ты в разведке: что там, впереди?
Да, что там, впереди? Белая извилистая полоса - река Покша! Но где же голос реки? Где ее ласковые, окуневые всплески, разговорчивые волны? Все сокрыто. Река подо льдом. А поверху — снег. Только местами бурый хвощ да камышок зашелестят, и печаль будет в этом шелесте; или хрустнет под ногой мерзлая ивовая ветка. Тишина на реке.
И в прибрежном ельнике тишина - великий дар природы. В наш суетный век все заметней не хватает тишины.
Рассветает. Скоро как раз то самое место, о котором мне говорила летом нелидовская бабка Фроловна. Она родилась еще тогда, когда жили Некрасов и Тургенев... Мудрая бабка. Все знает, все помнит. И, видя мои летние сборы на рыбалку, может заранее угадать, каким будет улов. В первое нелидовское лето Фроловна свела меня на Покшу и указала местечко:
- В этом омуте и лови вандышков зимой и летом. Тут когда-то мельница стояла.
Всякую рыбу она почему-то ласково называла «вандышками». От Фроловны я узнал также, что означает название реки. Покша — значит левша, то есть левый приток Волги.
Вот и пришел на место. Снег ровным холстом задернул мой омут. Рукавицами разгреб снег и увидел спокойно-гладкий, темно-зеленоватый лед. Где-то там, в глуби, меж корягами важно ходят щуки, перебегают стайки окунья, дремлют голавли... Скорей за дело. Осколки льда звонко брызнули во все стороны. Я нагнулся и упрятал один кусочек, как леденец, за щеку. И тем как бы сразу породнился с рекой. Проворней заработала пешня, и вот на снег выплеснулся фон-танчик воды. Она пахла водорослями, песком и немножко рыбой. Готова прорубь.
Привычное дело поставить удочку. Под пробковую рукоятку с шершавинкой подложен кусочек льда. Вот и еще две проруби готовы. День посветлел. Взошло солнце. И — первая удача — солнце в прорубях. Ог этого сразу стало как-то веселее.
Всегда ждешь первой поклевки. Внутренне готовишься к ней: вот сейчас... И все-таки она для тебя неожиданна и потому сладка. Рука дернулась вниз, к проруби. Короткий подсек, три-четыре вымета лески, и из проруби вынут трепещущий окунь.
Василий Бочарников.
